Слово «русский» сейчас ненадежно.
Это слово в запрете сейчас.
И теперь нам понять уж не сложно,
Что охотятся нынче на нас.

Мы мельчаем. Мы все потеряли.
Мы в позоре. Нас бьют и гнетут.
Наши души в конец измельчали.
Нас сжимают в кулак и… дожмут.

Мы в проклятье. А всюду реклама:
«Вы живете! Вам жить хорошо!
Ах, гламур! – это папа и мама.
Ах, Христос! – нам спасенье нашел!»

Мы при смерти. Мы все наркоманы.
Дети глухи. Родители злы.
Правды нет. Всюду ложь и обманы.
Нет травы, ее съели козлы.

Страх и ненависть – царь и царица.
Язык англицкий учат уж все.
Яд в воде. Море мертвой водицы.
В мыслях яд. И кошмары в мечте.

Лепет ныне святого младенца
Нам глаголет, что прошлого нет.
Мрак в грядущем. И темень у сердца.
Вчера умер последний поэт.

НАТО нас задушило в объятьях.
Нашей армии – шах. Завтра – мат.
В школах учат детей на занятьях,
Что запрет со всего всеми снят.

В школе учат истории лживой, —
Не хозяин в своей ты стране.
Оккупация. В этом режиме
Мы живем, утопая в вине.

Слово «русский» не греет, не холит.
Паспорт жжет. Ты по паспорту – раб.
Мы все терпим. До коли? – До боли!
Уходи! И бери с собой скарб.

Уходите! Никто вас не держит.
Русы – вон! Русь – не ваша земля.
И обозы плетутся неспешно
По дороге в пыли. Там и я.

Мы уходим. Не наши тут боги.
Сплошь на север, на юг, на восток.
Мы уходим. Подводим итоги.
Русы нынче подводят итог…

из 15 альбома «Оккупация», 2009

первоисточник